Дмитрий Башкиров в роли доктора Гааза и артисты хора / Евгения Сипко
Анастасия Бушуева
На сцене надменные богатеи. Они швыряют знаменитому московскому доктору милостыню для каторжников. Колкие издевки летят в адрес врача. Но Гааз не обращает на них внимания: ему нужны деньги, он хочет улучшить жизнь арестантов. Его стремление изменить систему вызывает в обществе удивление.
Историю немецкого врача, работавшего в Москве с 1806-го и до последних дней, почти полвека, спасшего жизнь многих людей, гибнущих в застенках, создатели проекта вложили в постмодернистский формат. Сюрреалистическая музыкальная канва оперы соткана из самых неожиданных жанровых сочетаний: джаз и панк-рок, барочная музыка и минимализм, авангард и классика. Насыщенная по форме и содержанию, опера длится всего час. Дана квинтэссенция жизни доктора: приезд в Россию, борьба с косной и неразумной системой здравоохранения и смерть в нищете.
Как коктейль из столь, казалось бы, противоречивых музыкальных жанров связан с фигурой врача-филантропа, канонизация которого Римско-католической церковью началась в 2016 году, рассказал композитор Алексей Сергунин. По его словам, не было цели привязываться к одному стилю или немецкой музыке, опираясь на происхождение Гааза. Гораздо важнее было современным и популярным языком отразить то, что происходило в душе доктора. «Самое сложное в искусстве – это зафиксировать, поймать состояние героя и выразить его таким языком, чтобы оно резонировало в людях, – говорит композитор. – Каждый жанр проникал в партитуру, отражая тот или иной момент жизни Гааза». Приехав в Россию, немецкий врач получил отличную возможность для развития карьеры, но в итоге прошел эволюцию от успешного и востребованного медика до юродивого. «Рок, драйвовая музыка, привлекающая внимание, – это карьерный этап, – рассказывает Сергунин. – Далее появляются элементы барокко… Минимализм, скупость линий…» Эту эволюцию Гааз проходил постепенно.
Личность выдающегося немецкого врача в современном обществе известна далеко не всем. Дмитрий Башкиров и Юлия Щербакова, блестяще исполнившие роли доктора и его сестры, признаются, что до работы над оперой не слышали о Фридрихе Йозефе Гаазе. Биография доктора переплетена в опере с художественным вымыслом. Сестра Гааза Гретхен следует за братом в Москву. Гааз, полностью увлеченный гуманитарными целями и не умеющий распоряжаться собственными материальными средствами, все раздает бедным, поэтому Гретхен остается в России ему помогать. На родине ее ждет возлюбленный Карл, за которого она мечтает выйти замуж. Но годы идут, вернуться домой Гретхен не может, а узнав, что Карл утонул, девушка сходит с ума.
Сестра Гааза, которую в реальности звали не Гретхен, а Вильгельмина, на самом деле провела 10 лет в Москве, но рассудок не теряла и благополучно вернулась домой, чтобы помочь своему другому брату с воспитанием пятерых детей, оставшихся без матери.
Центральной темой в постановке является самопожертвование. Когда московская публика смеется над Гаазом, а митрополит говорит доктору: «Ты всем надоел! Если кто попал в темницу – недаром!» – тот напоминает ему о Христе, который был распят среди разбойников. Важное место в опере занимает и война 1812 года, во время которой Фридрих Йозеф Гааз работал хирургом в русской армии. Страшные реалии фронта противопоставляются идиллическому чаепитию зажиточных москвичей, которым нет дела до ужасов войны. По помосту, обрамляющему оркестровую яму, бредут окровавленные солдаты, но москвичи сидят к ним спиной и потягивают чай из дорогого фарфора.
Сегодня, когда Джульетты ходят по сцене в рваных джинсах и переписываются со своими Ромео в социальных сетях, врач-филантроп – вневременной персонаж, символ вечных нравственных ценностей. Значит ли это, что доктору Гаазу не суждено стать героем нашего времени? Режиссер-постановщик оперы Денис Азаров рассказывает: «Мне кажется, в мире мало что меняется. Всегда будет один из тысячи, тот, кто встанет и скажет: «Надо по-другому». И будет ради этого жить. Гааз – как раз такой герой. Подобные люди есть и сегодня. Их мало, это правда. Мы ведь не знаем на самом деле, что происходит в соседнем подъезде».
Арестанты, жизнь которых стремится облегчить Гааз, также существуют вне времени. Это и каторжники XIX века, и жертвы сталинских репрессий: в какой-то момент на сцене появляется портрет Мейерхольда, напоминая о такой странице российской истории, как ГУЛАГ. Сопереживание преступникам, по словам Азарова, – парадокс, характерный для нашей страны: «Взять хотя бы «Преступление и наказание» Достоевского. Раскольников совершил убийство, а мы читаем и сочувствуем ему: бедный человек, как он мучается!» История доктора Гааза этот лейтмотив успешно продолжает.
В дни премьеры музыкальный театр также показал две тематические выставки: экспозицию фотографий «Святой доктор Ф.П. Гааз» и выставку «Неспешное», где демонстрировались картины художника Андрея Красулина и новые объекты и офорты на черновиках Людмилы Улицкой, вдохновленные жизнью «святого доктора».
