Петр Берх
Уже в сентябре-октябре 1941 года в Удмуртии из красноармейцев немецкой национальности, отозванных с фронта, было сформировано два батальона Трудармии, примерно по тысяче человек в каждом. По воспоминаниям Э.Е. Берга и В.Е. Майера, отправленных с фронта в эти части, особых притеснений к ним ни со стороны властей, ни со стороны НКВД не было. Бывали некоторые трения с местным населением, особенно с теми, чьи родственники находились на фронте, но благодаря своему исключительному трудолюбию немцы быстро завоевывали доверие к себе.
Так, группа, в составе которой в Ижевск в конце октября 1941 года прибыл Берг, без всякого конвоя была отправлена в Якшур-Бодью, а оттуда еще на 8 километров дальш,е в деревню Лумпово, в Пастуховский леспромхоз. Проработав там до мая 1942 года, Э.Н. Берг был направлен в Ижевск, где быстро дослужился до заведующего продовольственным складом (должность по тем временам – сверхответственная!).
Не менее показательна и судьба Василия Евгеньевича Майера, историка европейского уровня, который тоже оказался в Удмуртии не по своей воле. Выходец из семьи потомков немецких колонистов из Херсона, он накануне войны учился на историческом факультете МГУ и был любимым учеником самого профессора Смирина. В неполные двадцать лет ему было доверено работать с рукописями Карла Маркса в «святая святых коммунистической идеологии» – институте Маркса–Энгельса–Ленина–Сталина при ЦК ВКП(б) (сегодня это Институт управления и госслужбы при Администрации Президента России).
7 июля 1941 года двадцатидвухлетний Василий (правильнее – Вильгельм) уходит добровольцем на фронт защищать Родину, которая поначалу ему доверила только кирку и лопату на строительстве оборонительных сооружений вокруг Москвы. Когда же привезли винтовки, то они были запакованы в ящики со штампом: «Упаковано в 1922 году, к стрельбе малопригодны».
В январе 1942 года В. Майера снимают с фронта (хотя, тем не менее, впоследствии он был награжден медалью «За оборону Москвы») и отправляют в Удмуртию. Здесь он попадает на лесоповал в Увинский район, в один из немецких батальонов Трудовой армии, где сначала работает простым лесорубом, потом сметчиком и учетчиком. Вскоре ему доверяют преподавание истории и Конституции в Новомултанском и Увинском педучилищах. В качестве переводчика и политработника он привлекается для работы с немецкими военнопленными в лагерях №75 и №155, которые находились под Увой и в Рябово. Даже по прошествии многих лет он с болью вспоминал то время и особенно высокую смертность в этих лагерях в 1942 году. Вместе с тем, в частных беседах он отмечал (сейчас, кажется, даже с некоторым уважением), что военнопленные немцы воздействию советской пропаганды поддавались очень плохо: года до 1944 они не теряли надежды на победу Гитлера, потом – на то, что их просто скоро отправят домой. А своему переводчику в ответ на его агитацию говорили: «…съезди в Германию и посмотри, как живут наши крестьяне и сравни их с положением ваших колхозников. Тогда ты сам поймешь, почему мы не хотим оставаться в вашем государстве рабочих и крестьян».
Подобные надежды имели под собой определенную основу.
Из недавно рассекреченных документов немецкой военной разведки «Абвера» (ее диверсионного подразделения «Абвер – вся Россия») следует, что в 1942–1943 годах на территорию пограничья Удмуртии и Пермской области было десантировано по меньшей мере четыре диверсионные группы для поднятия восстания в лагерях военнопленных и спецпоселениях Трудовой армии. Только две эти группы вернулись обратно. Судьба остальных «Абверу» осталась неизвестна, хотя можно говорить о том, что со своим заданием они не справились.
После войны В.Е. Майер стал сначала ассистентом, а затем и старшим преподавателем на историческом факультете Удмуртского университета (тогда это был еще пединститут), где им впоследствии была создана собственная историческая школа. Но вплоть до 1955 года (до выхода Указа от 13 декабря 1955 г., который снял правовые ограничения с советских немцев) он не мог покидать Ижевск по собственному желанию, а если собирался делать это, то непременно давал расписку органам НКВД о возвращении к определенному сроку.
В целом, говоря о трудармейцах в Удмуртии, нужно подчеркнуть, что их лагеря и поселения находились в следующих населенных пунктах: Малой Пурге, Сарапуле, Камбарке, Ижевске, Воткинске, Игре, Глазове и Кезе. Но наиболее плотно они были расположены на дороге Кияик–Ува–Кильмезь. Излишне говорить, что использовались немцы на самых тяжелых работах: на лесоповале и торфозаготовках. При этом их лагеря и спецпоселения, объявленные сначала подразделениями Красной Армии, вскоре были переданы в ведение НКВД со всеми вытекающими отсюда правовыми последствиями. Самовольное оставление территории спецпоселения рассматривалось как побег, а отказ от работы – как акт саботажа.
Впрочем, стоит отметить, что удмуртские чекисты достаточно лояльно относились к спецпоселенцам. К примеру, они не устраивали по отношению к ним провокации, как это делалось в соседних Свердловской или Челябинской областях, где органы НКВД неустанно разоблачали «заговоры» и пресекали «попытки восстаний» трудармейцев (которые, на самом деле, сами и организовывали). Более того: иногда они сквозь пальцы смотрели на проживание в режимном Ижевске лиц немецкой национальности. Так было и с семьей расстрелянного в 1941 году Э.Б.Фурмана, профессора, завкафедрой Ижевского мединститута, одного из лучших врачей Российского императорского флота. Его жене, урожденной Бондровской, дали возможность содержать семью уроками музыки для детей высокопоставленных чиновников.
У англичан есть такая пословица: «У каждого есть свой скелет в шкафу». Действительно, тайны есть у каждого человека, в каждой семье, о которых стараются не рассказывать, не посвящать в них посторонних. В каждой стране есть архивы, где хранятся документы под грифом «Совершенно секретно». К сожалению, в истории каждой страны таких тайн-«скелетов» более чем достаточно. Особенно много их осталось с советских времен. Времен, казалось бы, не столь далеких, но хранящих множество кровавых тайн. И одна из таких тайн – спецпереселенцы.
Редакция планирует продолжить рассказ о трудармейцах и спецпереселенцах Удмуртии.
